09. Егоршина Наталья Алексеевна.

В плеяду художников, заявивших на «Выставке девяти» о новом пути в искусстве, входит и Наталья Алексеевна Егоршина (род. 1926). По мнению Н. Андронова, именно Егоршиной принадлежит роль наиболее решительного реформатора живописи в конце 1950-х – начале 1960-х годов. Казалось бы, слом прежних живописных канонов сводился к намеренной демонстрации несогласия с принятыми установками, но Егоршина на всем своем творческом пути не отступала от принципов обновления живописи; импульсы времени и предметные опоры не играют в ее искусстве существенного значения, будучи трансформированы в чистую игру живописных значений. Таково полотно «Калуга» (1966), растворенное в цветовом мареве, из которого всплывает не сам город, а его характерная деталь. Нежно-розовое колончатое здание – признак Калуги. Живопись Егоршиной все более отдаляется от предметных очертаний.
Егоршина не была вовлечена ни в политику, ни в идеологию. Пафос ее творчества – живописная свобода самовыражения. Сюжет играл в нем некоторую роль, но главное сводилось к проведению своего голоса в живописной обрисовке темы. Любой сюжет для Егоршиной – это лишь проба сил в переводе нот на цветовую музыку. К ее работам можно применить слова А. Ахматовой о соре, из которого творится поэзия.
Первые работы Егоршиной сохраняют очарование предметов, но уже в них ясно, что объем утрачивается и нежные переливы цвета начинают брать верх над предметной материей (Лика», 1958). Впрочем, эта материя не исчезает вовсе, но переводится в цветовые объемы («Натюрморт с синей чайницей», 1990) и плоскости («Луна», 1983). Цветовая плоскость в этих картинах не плотная, а легкая, невесомая и вибрирующая. При этом едва ли не главное значение приобретает неокрашенный холст, сообщающий произведению ощущение воздушности. Сюжет становится лишь намеком на цветоэмоциональную картину мира. В картине «Автопортрет. Полосатая шуба» (1974) лицо срезано рамой, но отношение вибрирующих темно-синих и нежно-розового дает полное представление о женственности модели. Недосказанности произведений Егоршиной вполне достаточно, чтобы удержать цветовой смысл произведения и не перейти к абстрактной бессмыслице.