аукцион!

Живописью Волошин начал заниматься поздно, когда он уже приобрел широкую известность, как поэт и художественный критик. В 1902 году, в Париже, побуждаемый талантливой русской художницей Елизаветой Сергеевной Кругликовой, Волошин стал пробовать свои силы в изобразительном искусстве. Он брал уроки в студии Коларосси, делал беглые зарисовки с натуры в духе рисунков Стейнлена, особенно многому научился, работая в парижской студии Дж. Уистлера. Когда, после долгого перерыва, Волошин привез в Ленинград свои акварели и показал их А.Я. Головину и Э.Ф. Голлербаху, оба они были поражены. «Для меня, – говорил Головин, – было открытием, что Волошин превратился в настоящего художника... Мы рассматривали без конца эти пейзажи, представляющие собой различные вариации природы восточного Крыма, и дивились их изяществу и тонкости... в них есть изумительное разнообразие оттенков. А.Н. Бенуа писал о Волошине, как о художнике: «Мало, кто знает, сколько времени он посвящал живописи и что эти его работы имеют настоящее художественное значение... в них пленительная легкость сочеталась с отличным знанием природы». Акварельное мастерство работ Волошина совершенно оригинально и, вместе с тем, традиционно в лучшем смысле слова. В постижении тонкостей колорита и акварельного искусства Волошину, кроме Уистлера и японских мастеров Хокусаи и Утамаро (работы, которых, он изучал в Парижской Национальной библиотеке) много дало творчество русских художников реалистов, оценивших в то время акварель, как самостоятельный вид искусства: Сурикова, Серова, Левитана, Бенуа, Остроумовой-Лебедевой. Хотя, в своей поэзии Волошин сблизился с русскими символистами, но по масштабам своих творческих исканий, накопленным жизненным наблюдениям, тесным связям с мастерами реалистической живописи, самостоятельности суждений деятельность Волошина никак не укладывается в рамки «символизма». Волошин слишком крепко любил плоть земли, ценил роль живых впечатлений в силу человеческого разума для творчества, чтобы исповедовать туманную отвлеченность и погружение художника в иррациональность и поиски мистической потусторонности. «Реализм – это вечный корень искусства, который берт свои соки из чернозема жизни» – говорил Волошин. В творчестве Волошина на редкость гармонично слились дарование поэта, живописца и ученого исследователя. Высоко ценя личные впечатления от восприятия природы, Волошин считал столь же важным и ее изучение. Он обладал обширными знаниями в геологии, географии, ботанике, астрономии, археологии. Но и личное восприятие и научное постижение были для него не самоцелью, а необходимой основой для поэтического претворения, для творчества. В том, как Волошин сформулировал свое кредо видно отличие его устремлений от эстетики символизма: «Все видеть, все понять, все знать, все пережить. Все формы, все цвета вобрать в себя глазами. Пройти по всей земле горящими ступнями. Все воспринять и снова воплотить». Коктебель / в переводе – страна голубых скал / приобрел в творчестве Волошина совершенно особое значение. Именно здесь Волошин находит себя, как художник и именно Коктебель дал художнику возможность того прочтения природы, которое сам Волошин назвал: «Исторический пейзаж». Природа Крыма, щедрая на западной части полуострова, называемой Киммерией, где преобладают пустынные берега, степи и обглоданные морем костяки вулканов. Здесь голые скалы и скупо, поросшие желтой, выгоревшей травой серовато-глинистые склоны сохранили свой мощный первозданный рельеф. В волошинских акварелях скалы, небо, море – это не просто пейзажи Крыма, а, как бы часть лика нашей планеты, указывающая на ее связь с космосом, с процессами образования земной коры, с первыми шагами человеческого рода и с последующими наслоениями древнейших цивилизаций. Эти пейзажи создали «новые разбеги для мечты и для догадки», они не только обладают своеобразной красотой суровых форм и тонкостью оттенков колорита, но ведут мысль в глубину древних исторических эпох, напоминают о связи культур и поколений, говорят о скифах и русских, о татарах и генуэзцах, об античной Греции, о Риме и Византии и дальше, ведут к еще более отдаленным временам, к тем геологическим процессам, которые создали: «Киммерии печальную область». Волошин, как живописец и как поэт умел слушать в пейзажах Киммерии эту музыку истории, живо ощущал связи древних цивилизаций даже там, где перед его глазами были пустынные пейзажи... Искусство Волошина прекрасно. Оно помогает нам увидеть, почувствовать и полюбить ту своеобразную поэзию пейзажей Киммерии, которую утонченно-зорким глазом художника открыл Волошин и волшебной силой искусства сделал нашим достоянием.

Автор статьи В. Кеменов

Материал взят из издания: Пейзажи Максимилиана Волошина [Текст]: Репродукции / [Вступ. статья В. С. Кеменова]. Л.: Художник РСФСР, 1970 19 с.